Никто доподлинно не знает, какую цель преследовал российский диктатор Владимир Путин, отправляясь в прошлом месяце в девятичасовой перелет из Москвы на Аляску для встречи с президентом США Дональдом Трампом. Вероятно, Кремль стремился избежать новых санкций против российской экономики или даже добиться ослабления уже действующих ограничений. Не исключено, что речь шла и о выгодных инвестиционных договоренностях с Соединенными Штатами.
Как сообщает Briefly, для Путина поиск экономической поддержки становится вопросом выживания.
Данные последних недель свидетельствуют, что истощенная войной и санкциями экономика России приближается к переломному моменту. Впервые с начала полномасштабной войны сокращается невоенная экономическая активность, банки готовят кризисные сценарии, а энергетические корпорации бьют тревогу из-за угрозы потери крупнейшего потребителя морских поставок нефти.
Сохраняя видимость стабильности, Кремль все больше сталкивается с опасными симптомами. Официальная статистика ВВП за второй квартал показала рост всего на 0,1% после падения на 0,6% в первом, что едва позволило избежать технической рецессии. Если же отбросить военный сектор, экономика фактически находится в спаде.
Ситуация в гражданских отраслях демонстрирует масштабы проблем. Продажи новых автомобилей за полгода упали почти на 30%, индекс деловой активности в июле снизился до 47 пунктов — минимума с весны 2022 года. Банковская система под давлением растущих неплатежей: в ВТБ просрочка по кредитам физических лиц подскочила на треть с начала года. Центральный банк предупредил и о риске обвала рынка жилья: цены в Москве выросли почти на 25% за год, а средний срок ипотек достиг рекордных 26 лет.
Проблемы обостряются и в корпоративном секторе: более десятка крупных компаний уже не в состоянии обслуживать долги, еще несколько приблизились к этому состоянию. Высокая ключевая ставка — 18% — делает невозможным для бизнеса одновременно выплачивать кредиты и развиваться. В то же время доходы банков стремительно сокращаются, а резервы Кремля ограничены: национальный фонд подходит к концу, а печать денег означала бы лишь новый виток инфляции.
К финансовому кризису добавляются удары извне. Администрация Трампа ввела 25% тарифы против Индии за импорт российской нефти, подрывая рынок, который обеспечивает Кремлю десятки миллиардов долларов в год. Если Нью-Дели под давлением США сократит закупки, Москва рискует потерять своего главного клиента, в то время как Китай не спешит наращивать импорт. Дополнительным давлением стали украинские удары по НПЗ и трубопроводам, которые вывели из строя до 20% мощностей.
Падение цены на Urals более чем на 20% и укрепление рубля на 41% с начала года существенно уменьшили валютные поступления. Кремль пытается обуздать курс, но отказывается от обязательной конвертации выручки, что лишь подчеркивает глубину фискальной дилеммы. Тем временем государство все активнее национализирует активы: за последний год их стоимость втрое выросла, достигнув 50 млрд долларов. Символическим примером стало решение суда о национализации аэропорта Домодедово.
В этих условиях Путин оказался в опасной ловушке. Экономические трудности, набирающие обороты, все больше противоречат его риторике о якобы безрезультатности санкций. И именно это давление может стать самым эффективным рычагом Запада. Смогут ли США и Европа сохранить единство и удержать санкционную линию — вопрос открытый, но именно экономический страх может стать причиной, которая заставит Путина сесть за стол переговоров по Украине.
