Условия содержания в местах заключения в России украинских военнопленных и задержанных на оккупированных территориях гражданских лиц равнозначны военным преступлениям и преступлениям против человечности. Об этом говорится в докладе Amnesty International «Оглушительная тишина».
В документе рассказывается о пытках, которые применялись к украинцам, о длительном, иногда длящемся годами содержании под стражей без всяких контактов с внешним миром, о насильственных исчезновениях людей с захваченных российской армией земель и других видах бесчеловечного обращения.
Отсутствие информации о местонахождении заключенных позволяет совершенно безнаказанно подвергать их издевательствам и даже убивать, указывается в докладе.
«Систематическое содержание под стражей без связи с внешним миром украинских военнопленных и гражданских лиц отражает целенаправленную политику России, направленную на их расчеловечивание и принуждение к молчанию, в результате чего их семьи страдают, не имея никаких известий о своих близких, – заявила генеральный секретарь Amnesty International Аньес Калламар.
Это не отдельные инциденты, а «систематическая практика, нарушающая все нормы международного права», уверен Калламар.
Правозащитники обратились с призывом к российским властям положить конец пыткам и изуверскому обращению с пленными и задержанными украинцами, а также призвали мировое сообщество преследовать предполагаемые преступления в соответствии с нормами международного права.
Российская пенитенциарная система в контексте войны в Украине уже претерпела и продолжает претерпевать серьезные изменения в худшую сторону, заметила в комментарии Русской службе «Голоса Америки» директриса представительства Amnesty International в России Наталья Звягина.
«Буквально на прошлой неделе в Госдуму внесли законопроект с предложением передать обратно в ФСБ следственные изоляторы, которые у них из-под управления вывели раньше, – добавила она. – И вскоре то, на что правозащитники сейчас обращают пристальное внимание: недопуск международных наблюдателей (в места заключения), проблемы с доступом к информации о числе пленных и местах их содержания под стражей, пытки, — всё это может стать регулярной практикой, покрытой тайной под предлогом обеспечения "нацбезопасности"».
Важно также видеть, что российское общество активно призывает, пусть и немного с разных позиций, обратить внимание на судьбы военнопленных и гражданских заключенных из Украины, попавших в российские колонии, констатировала Наталья Звягина. «Есть проект (общественного деятеля, в прошлом муниципального депутата) Юлии Галяминой и другие инициативы. Люди в плену и безызвестности в 21 веке – это, безусловно, вопиющий факт и проблема, которую необходимо решить как можно быстрее», – резюмировала она.
В свою очередь, правозащитник (в прошлом ведущий аналитик управления Федеральной службы исполнения наказаний по Москве) Анна Каретникова согласна с одним из основных выводов доклада о том, что невыносимо тяжелое положение заключенных в России под стражу украинцев стало следствием централизованной и целенаправленной политики властей. По её словам, российская пенитенциарная система вообще славится своей жестокостью.
«Именно поэтому и в России, и в мире предпринимались многочисленные попытки взять эту систему под должный контроль, в этих целях создавались всякие общественные комиссии, – уточнила она в комментарии для «Голоса Америки». – Но при этом, конечно же, то, что сейчас происходит с украинскими военнопленными и похищенными (на оккупированных территориях) мирными гражданами, выбивается из всяких рамок, а по степени жестокости заметно превосходит ее обычный уровень в местах лишения свободы».
Поэтому в данном случае, как кажется Анне Каретниковой, политика властей действительно направлена на «расчеловечивание врага»: «Видимо, так и позиционируют пленных украинцев сотрудники ФСИН. А раз враг, значит к нему надо применять особые формы воздействия. Такова внутренняя логика происходящего. Я не знаю, прописано ли это в тайных циркулярах, говорят ли им (сотрудникам ФСИН) прямо: бейте их, пытайте, применяйте шокеры. Скорее просто (в отношении украинцев) снимаются обычные ограничения, которые запрещают всякое зверство. Отсюда – вседозволенность».
Положение усугубляется тем, что мы вообще не знаем ничего о возможно о более чем десяти тысячах людей, похищенных на оккупированных территориях, подчеркнула правозащитник: «Подсчеты их количества в силу объективных обстоятельств были весьма приблизительные. Они содержатся в режиме недоступности. Их очень сложно найти, несмотря на то, что этим занимаются очень много украинских и международных организаций».
С остальными категориями задержанных всё складывается по-разному, продолжила Анна Каретникова: «Есть те, кто содержится в обычных СИЗО и колониях и привлекается к уголовной ответственности. Это касается, в частности, бойцов «Азова», хотя военные в соответствии с Женевскими конвенциями должны признаваться военнопленными. Если они не совершали каких-то конкретных преступлений, их нельзя привлекать к уголовной ответственности исключительно за сам факт принадлежности к вооруженным силам. Однако их судят, и они сидят в СИЗО».
Украинские военнопленные отбывают заключение в условиях, сравнимых с концлагерями времен Второй мировой войны, также отметила правозащитник: «О том, в каком состоянии они возвращаются из плена, хорошо видно по жутким фото- и видеосвидетельствам, а их показания нельзя читать без внутреннего содрогания. При этом содержаться они могли в самых разных подведомственных местах. Это может быть ФСИН, Минобороны и что-то еще, о чем мы даже не знаем. Так, в Думу на днях была внесена инициатива о том, чтобы ряд учреждений ФСИН вообще передать ФСБ».
Все это красноречиво говорит о масштабах происходящего в России и на оккупированных ею украинских территориях, заключила Анна Каретникова.
-
Виктор Владимиров
